Коммунальные службы Туапсе в годы войны

Г. Д. Рябенький
КОММУНАЛЬНЫЕ СЛУЖБЫ ГОРОДА ТУАПСЕ В ГОДЫ ВОЙНЫ

Григорий Дмитриевич Рябенький — управляющий Туапсинским коммунальным трестом в 1930—1940 годы.

Коммунальными службами Туапсе перед войной было много сделано для благоустройства города. Первого мая 1941 года в центре города по улицам К. Маркса, Парижской коммуны, Ленина, М. Горького и в порту было установлено уличное шаровое освещение и вечерний город засиял мягче, нежнее.

15 июня 1941 года состоялось торжественное собрание коллектива коммунальных работников города Туапсе.

Председатель собрания, он же председатель местного комитета профсоюза коммунальщиков Николай Гаврилович Кольцов, торжественно объявил, что коллективу Туапсинского коммунального треста за лучшие показатели в краевом соревновании коммунальных предприятий приказом по Красно­дарскому крайкомхозу присуждено переходящее Красное знамя крайкома союза и крайкомхоза.

После собрания группа комсомольцев бережно вынесла переходящее Красное знамя из зала собрания и направилась к зданию электроподстанции. Там, в комнате красного уголка, среди большого количества похвальных грамот и фотографий лучших людей установили Красное знамя как символ трудовых подвигов коллектива коммунального треста.

Мирная жизнь, полная радужных надежд и самоотверженного труда, была нарушена в воскресенье 22 июня 1941 года.

В тот день все начальники служб собрались в штабе местной противо­воздушной обороны (МПВО). Начальник МПВО Туапсе, он же председатель Туапсинского горисполкома, Дмитрий Акимович Шпак и начальник штаба МПВО Алексей Иванович Власенко зачитали приказ по МПВО города, в котором я был назначен начальником аварийных групп и начальником светомаскировки г. Туапсе.

Вернувшись из штаба в свой коллектив, я провел собрание, на котором сообщил, что наш город объявлен на военном положении. Все группы самообороны переводятся на казарменное положение. Все коммунальные работники должны иметь при себе постоянно противогазы, противохимические пакеты, устанавливается круглосуточное дежурство, сигналы оповещения. С се­годняшнего дня город погружается в темноту, отключается уличное освещение, в городе введена светомаскировка.

Все молча разошлись и принялись за дела. Принесли противогазы, в красном уголке установили кровати. Электромонтеры вышли на линию приводить электролинии в надлежащее состояние, отвечающее требованиям светомаскировки. Перед наступлением темноты я доложил начальнику штаба МПВО о том, что городская электросеть выполнила все работы по светомаскировке города.

На следующий день стало известно, что лучшие члены нашего коллектива: электрики братья Иван и Григорий Бойко, Пантелеев, главный инженер электросети В. В. Смищук, инженер горводопровода Азаренко, технический руководитель Гаврилов, шофер Еришко, заведующий баней И. Лаштанников и многие другие мобилизованы на военную службу.

Лозунг «Все для фронта, все для победы!» утраивал силы людей. По несколько суток не уходили домой дежурные Степанова, Ганенко, заведующий городской электроподстанцией Г. С. Савченко, старшие электромонтеры Н. Кисилевский, Гайворонский и другие рабочие.

Осенне-зимний период в работе коммунальных предприятий является самым ответственным. Коллектив коммунального треста с работой в первую военную зиму справился с честью.

Все предприятия города бесперебойно получали электроэнергию и воду. Госпитали, в которых лечились бойцы Красной Армии, не имели перерывов в подаче воды и электричества. Им уделялось особое внимание. В город прибывали эвакуированные грузы. Требовалось много рабочей силы на их выгрузку и перегрузку, и люди, свободные от вахт, шли в порт на работу. Ни штормы, ни холодные пронизывающие ветры с дождем не мешали кипучей работе в порту.

Работа коммунальных предприятий продолжалась и в военное время. В баню, прачечную, парикмахерские взамен ушедших на фронт работников пришли члены их семей. На место заведующего баней Ивана Лаштанникова пришла его жена; парикмахеров Хасанетова, Парсаданова заменили их сестры и жены.

…День 23 марта 1942 года был для начала весны необычно теплым, без тумана и ветра. Жители города, радуясь теплу и весеннему солнцу, хлопотали в своих садах и огородах.

И вдруг около 3-х часов дня, когда солнце стояло над морем, над городом появились самолеты, летевшие с приглушенными моторами так низко, что на крыльях ясно были видны черные кресты. Это были немецкие самолеты. По-разбойничьи, с моря, из-под солнца, они зашли на город и сбросили на ничего не подозревающих людей свой смертоносный бомбовый груз.

Так война принесла первые разрушения и жертвы среди мирных людей города Туапсе. До поздней ночи пожарные, аварийные бригады и подразделения МПВО тушили пожар и восстанавливали разрушенное.

Спустя несколько дней таким же разбойничьим методом с моря из-за туч немецкие летчики повторили налет на город. В центральную густозаселенную часть города, где нет ни одного промышленного объекта, они направили свои бомбы, взрывами которых были разрушены жилые кварталы в порту и на Морской горке, унесено несколько десятков человеческих жизней.

На место бомбежки я прибыл с аварийными командами электросети и водопровода. Образовавшаяся в результате взрыва авиабомбы воронка повредила трубопроводы городской водопроводной магистрали, воздушные электросети. Столбы и деревья были опутаны электропроводом, тут же лежали разорванные куски человеческих тел, которые убирались санитарной службой МПВО. До глубокой ночи работали аварийные бригады электро-монтеров Кисилевского и водопроводчиков Быканова.

С этого времени немецкие самолеты-разведчики регулярно появлялись в районе Туапсе. Они следили за портом, бомбили в море наши корабли. Все чаще и чаще стали совершаться дневные авиационные налеты на город, особенно на порт.

Частые дневные и ночные воздушные тревоги серьезно нарушили нормальную жизнь города. Принимались самые строгие меры к усилению светомаскировки города, автомобильного и морского транспорта, проверялось состояние бомбоубежищ, щелей и других подземных убежищ для населения.

Август 1942 года дышал огнем войны и страданием людей как на суше, так и на море. Начиная с 6 августа, германская авиация особенно активизировала свои действия над Туапсе. Днем и ночью над городом в воздухе висели немецкие самолеты. От взрывов авиабомб над городом стояла красновато-серая туча пыли.

Дежурные электроподстанции Пантелеев, Степанова, Ганенко, Кисилевский, Гайворонский постоянно находились в убежище, построенном рядом с электроподстанцией. Связисты города также перевели уцелевшую телефонную станцию в убежище, которое они устроили посреди улицы К. Маркса.

День 8 августа никогда не изгладится из моей памяти. В 6 часов утра группа немецких бомбардировщиков в два захода разбомбила головные гидротех­нические сооружения на реке Туапсе, разрушила здание главного корпуса водокачки и здание компрессорной. Главный водопровод, питающий город водой, также был разрушен. Город остался без воды.

В это время я находился на ТЭЦ. Сразу же после отбоя воздушной тревоги сюда прибыл Шпак, и мы вместе осмотрели произведенные бомбежкой разрушения и руководили работой по ликвидации последствий разрушений. Для восстановления главного водопровода и обеспечения города водой Шпак вызвал аварийно-восстановительную команду МПВО.

Начальник водокачки Емельяненко, машинист Хохлов, Катя Яншнева и другие, уже несколько суток не уходившие домой, приступили к очистке проходов от завалов и ремонту поврежденных насосов.

На территории эвакуированного нефтеперерабатывающего завода «Гроз-нефть» были найдены и отрыты водопроводные трубы, а электросварщик ТЭЦ Николай Яблонский, опытный, смелый и решительный человек, произвел сварку труб главного водовода, и к утру 9 августа городу была подана вода.

В организации этих работ активное участие принимал председатель горисполкома Дмитрий Акимович Шпак. Вместе с другими товарищами он сутки не уходил с водокачки. Они проделали огромную работу, и трудно было себе представить, что без машин, подъемников и других приспособлений можно уложить по разрушенным гидротехническим конструкциям через русло бурлящей реки Туапсе 80 метров тяжелого водовода.

Все столпились у манометра насоса, стрелка которого указывала давление воды, подающейся городу. Это были мучительные и самые тяжелые минуты. Но вот стрелка достигает 5, 6, 7 атмосфер и на 8 останавливается. Все с улыбкой и облегчением вздохнули. Это была колоссальная победа!

Шпак и я поблагодарили людей за их самоотверженный труд. Но не успели люди привести себя в порядок и хотя бы час отдохнуть, как раздался сигнал «ВТ» ( «ВТ» — воздушная тревога). Надо сказать, что основной сигнал «ВТ» подавала ТЭЦ. Ее сильное прерывистое звучание опять объявило надвигающуюся на город опасность.

Необходимо было быть всем на своих местах. Вместе со Шпаком мы прибыли в штаб МПВО города, который был размещен по улице Коммунистической в доме № 4. Там стало известно, что на город Туапсе со стороны Новороссийска летят свыше двадцати немецких бомбардировщиков. Зенитная артиллерия Туапсинской военно-морской базы открыла сильный огонь.

Бомбардировщики противника на большой высоте произвели звездный заход (Заход с разных направлений с целью рассредоточения огня средств ПВО). Бомбовый груз в основном был сброшен на порт и прилегающие к нему жилые кварталы. С моря потянул свежий ветер, и тучи пыли заволокли город. На улицах стало почти темно, запах гари от взрывов отвратительно щекотал горло. Аварийно-восстановительная команда и жители спешили в район порта оказывать помощь.

Город, окутанный тучей пыли, поднявшейся от взрывов, какое-то время оставался недоступным для наблюдения с воздуха. Немецкие самолеты-разведчики сразу же после бомбежки не могли фиксировать степень разрушения и точность попадания. Поэтому они, как правило, появлялись через два —три часа. Надо сказать, что это время, сразу же после бомбежки, мы использовали для того, чтобы как можно больше сделать работ по ликвидации повреждений на электросетях и водопроводе.

Вечером 11 августа немецкие самолеты бомбили нефтебазу. Начался сильный пожар. В наступившую ночь, озаренную пожаром, город не спал. Огромные языки огня бросали свой свет на город. Лишь перед рассветом огонь пожара был потушен.

Возможности уснуть в эту ночь хотя бы на часок не было. Жители города в основном были уже эвакуированы, а оставшиеся работали на строительстве оборонительных сооружений. Надо было принимать меры к организации охраны оставленных домов и квартир, отключать в пустых домах электричество во избежание пожаров. Все это легло на плечи оставшегося небольшого коллектива городской электросети, руководителем которого был Георгий Спиридонович Савченко, старейший коммунальный работник города, поступивший на работу учеником электромонтера и всю свою трудовую деятельность до выхода на пенсию проработавший на городской электро­подстанции.

12 августа ровно в 6 часов утра сирены ТЭЦ и других предприятий подали сигнал ВТ. В городе наступила тишина, которая бывает лишь ночью.

Я находился в тот момент в мастерских водопровода на улице К. Маркса, где наш коллектив получал хлеб по карточкам, который отпускала энергичная заведующая складом Вера Кондратьевна Скрябина.

Несмотря на сигнал «ВТ», находящаяся здесь сменная дежурная электроподстанции Раиса Пантелеева поспешила на свой пост, даже не успев прочесть письмо от своего брата Бориса Пантелеева, бывшего электромонтера подстанции.

Раскаты сотен выстрелов зенитной артиллерии по вражеским бомбар­дировщикам, которые уже были над городом, а затем зловещий свист падающих авиабомб и оглушительные близкие взрывы сотрясали землю и примитивные убежища, в которых мы находились. Нам казалось, будто клокочет земля, разрываясь на части, и вот-вот все вокруг провалится. Но вот наступила тишина, а за ней сигнал «отбой».

На этот раз своей целью немецкие летчики избрали центральную часть города. Облака пыли не давали возможности все разглядеть. Телефонная связь прервалась, давление на контрольном манометре водосети упало до нуля, свет погас. Я быстро выбежал на улицу. Охваченные пожаром, горели дома жилых кварталов, расположенных напротив хлебозавода. Вместе со старшим электромонтером Николаем Кисилевским мы побежали к электроподстанции. Гарь, пыль, завалы и образованные фугасными авиабомбами воронки затрудняли продвижение.

У электроподстанции уже толпились люди. Прямое попадание авиабомбы в бомбоубежище электроподстанции унесло с собой 17 человеческих жизней, в том числе и жизнь Раи Пантелеевой. В живых каким-то чудом остались дежурная Надя Степанова и электромонтер Кирюша.

Очень много разрушений оказалось в центральной части города, так как в налете участвовали, как нам сообщили, около 80 самолетов. Восточная часть здания стены электроподстанции вывалилась, висевшее на этой стене переходящее Красное знамя крайкомхоза и крайкома союза превратилось в клочья и все, что было в комнате красного уголка, оказалось изломано и разбито осколками авиабомб. Уцелевшие остатки знамени были собраны и сохранены до Дня Победы.

Главный электрокабель был поврежден в нескольких местах. Водопроводная сеть также имела много повреждений: вода заливала улицы и дома.

Старшие электромонтеры-высоковольтники Николай Кисилевский и Георгий Гайворонский быстро восстановили главный кабель, навели порядок на подстанции, и к вечеру свет в городе был. Слесари-водопроводчики Арам Арутюнов, Быканов и Макаров также быстро исправили водопроводные трубы, что позволило затушить пожар в домах.

На другой день необычно рано, около 6 часов утра, т.е. до начала очередного воздушного налета, коллектив коммунальщиков провожал в последний путь комсомолку, отличницу производства, верную дочь Родины Раю Пантелееву, так и не прочитавшую письмо с фронта своего родного брата.

Разрушенное бомбоубежище электроподстанции стало непригодным, поэтому было решено укрываться в ливневом канализационном коллекторе, идущем от улицы Ленина к берегу моря, под сквером. Мы устроили в нем деревянный настил на стойках, установили лестницу и через смотровой колодец с чугунным люком электромонтеры и дежурные при сигнале воздушной тревоги спускались сюда, укрываясь от бомбежек. Этот коллектор находился глубоко под землей и был надежным укрытием до конца войны.

20 и в ночь с 21 на 22 августа немцы предприняли очередное массиро­ванное нападение с воздуха. Произведя разрушительную бомбежку днем, ночью вражеские самолеты сбросили сотни зажигательных авиабомб, а чтобы помешать тушить возникшие пожары, попутно набросали осколочных авиабомб со взрывателями, поставленными на «замедление». Не было возможности спасать здания от пожара, и город, окутанный дымом, полыхал всю ночь.

Ожесточенные налеты вражеской авиации в августе месяце почти полностью разрушили все кварталы центральной части города, улицы Горького, Парижской коммуны, Революции, К. Маркса, Коммунистическая, Вокзальная, Герцена, район центрального рынка.

Почти все здания были если не разрушены, то основательно повреждены. В их числе оказались здания школы, Дворца моряков, госбанка, горисполкома, больницы, вокзала, хлебозавода и многие другие. Уцелели лишь одноэтажные маленькие дома, в которых и разместились еще оставшиеся в городе учреждения.

Получено было указание об эвакуации промышленности города и семей рабочих. Кроме того, много людей было отправлено на строительство дотов и дзотов, противотанковых надолб и рвов в окрестностях города.

Количество абонентов электросети и водопровода резко сократилось, но остались очень важные объекты: морской порт, железная дорога, судо­ремонтный завод, нефтебаза, связь, хлебозавод и другие. Обеспечение их электроэнергией и водой должно было быть бесперебойным, а это означало, что коммунальщики работали днем и ночью, не оставляя своих постов.

Не было дня даже самого напряженного, чтобы на водопроводе или подстанции не появлялся председатель горисполкома Шпак. Он приезжал на своем пикапе, за рулем которого неизменно восседал шофер Кипалас. Человек большой души, старый моряк, отдавший все свои силы на улучшение работы коммунальных предприятий Туапсе, Дмитрий Акимович знал все слабые места и в электросетях, и на водопроводе и всегда оказывал действенную помощь в деле улучшения их работы. Его отцовское внимание к рабочим, простое и серьезное .отношение к возникающим проблемам поднимало дух каждого рядового работника.

Подземная кабельная электросеть и главные кабели, идущие из ТЭЦ до городской электроподстанции, почти ежедневно выводились из строя авиабомбами; электромонтеры-высоковольтники Кисилевский, Гайворонский и Пантелеев (отец погибшей Раи Пантелеевой) уже выбились из сил, восстанавливая их.

Когда закончились запасы соединительных проходных чугунных муфт и кабельной массы, Кисилевский предложил рубить асфальт и плавить гудрон. Это замечательное предложение было использовано, и мы им пользовались до конца войны. Гайворонский вместо чугунных муфт предложил использовать патронные оцинкованные ящики, и дело с восстановлением кабеля резко улучшилось. Но и это не удовлетворяло нас, уж очень много времени уходило на восстановление — почти три часа.

На помощь снова пришел Дмитрий Акимович Шпак. «А давайте высоко­вольтный кабель временно восстанавливать насухую», — посоветовал он. По его предложению соединение жил кабеля произвели сухой пайкой, обмотали их каперной лентой, затем приподняли от земли на 15 — 20 сантиметров, и сверху закрыли деревянным ящиком без заливки массой.

Попробовали, проверили, держит. 15 — 20 минут работы и кабель готов. Конечно, долго оставлять в таком положении нельзя, но как только появлялось свободное время, все доделывалось как положено.

Много дала русская смекалка в трудный период войны и на работах по исправлению городского водопровода. Бывало так, что продырявит осколком трубу, сосновый чоп забил и порядок. Но вот отсоединился фланец большого диаметра трубы, а заглушек и болтов нет. Слесарь-водопроводчик А. Быканов нашел выход: применил эксцентричные зажимы. Это очень простое и доступное устройство решило задачу по ремонту трубопроводов в самые минимальные сроки.

Германская авиация продолжала предпринимать жестокие нападения с воздуха. Всё чаще и чаще производились налеты воздушных пиратов, сбрасывались авиабомбы весом уже и в одну тонну. Первый налет с исполь­зованием таких авиабомб был произведен на центральную часть города и Морскую горку, следующий на порт, потом под их удар попали Варваринка и улица Ленских рабочих. Воронки от этих авиабомб достигали 40 метров в диаметре. Поврежденный этими авиабомбами трубопровод водопровода восстановить было невозможно. Поврежденная городская водопроводная сеть оказалась отрезанной от городского водонапорного регулирующего

резервуара. Резко усложнилась подача воды насосами главной водокачки непосредственно в водосеть.

В этой ситуации были приняты дополнительные меры к еще большей маскировке зданий водокачки и ТЭЦ для того, чтобы с воздуха эти здания казались еще больше разрушенными.

В сентябре 1942 года в связи с разрушением хлебозавода в городском комитете обороны, который размещался в здании горкома партии, нам сообщили: выдача хлеба по карточкам прекращается, муки также нет, хлебные карточки будут отовариваться зерном.

Собрав коммунальных работников на ТЭЦ, мы решили изготовить мельницу. Конструкторами и непосредственными изготовителями явились главный механик ТЭЦ Сидоренко, токарь Иван Спирин и электросварщик Николай Яблонский. Уже через несколько дней мельница при помощи электродвигателя вступила в строй. На ТЭЦ появились мука и крупа. Хлебная проблема была решена. Улучшилось питание и в организованной при ТЭЦ столовой больше стало мучных и крупяных блюд.

Фронт все ближе и ближе подходил к городу, а одновременно приближался и осенне-зимний период. К этому времени в городе оставались лишь коммунальные работники, связисты, портовики и железнодорожники. Их работа была нужна войскам, сражавшимся под Туапсе. В этот сложный период времени на партийном собрании я был избран секретарем партийной организации туапсинского горкомхоза. Около 20 человек членов партии крепили коллектив коммунальных работников Туапсе общей численностью свыше 250 человек.

… Октябрь 1942 года. Фронт настолько близок от города, что с наступлением темноты не только слышны орудийные залпы и отдельные выстрелы, но и видно зарево огня. Положение в эти дни было очень напряженное. На ТЭЦ приехал секретарь горкома партии товарищ Мешков и предложил дежурному инженеру приготовиться к остановке ТЭЦ, а все наличное жидкое топливо (мазут) спустить в море, оставив трехдневный запас. Это была подготовка на случай, если бы враг прорвался в город.

На ТЭЦ в эти дни была организована мастерская по ремонту гвардейских реактивных минометов «катюша» ( «Катюша» — популярное название боевых машин реактивной артиллерии во время ВОВ. Знаменитые «катюши» строились, как правило, на базе трехосного автомобиля ЗИС-6).

Все слесари, токари, электросварщики день и ночь занимались ремонтом и гордились тем, что это грозное оружие без задержки, с ходу отправлялось на линию фронта громить злобного врага. Электрики ТЭЦ создали обменный резерв аккумуляторов и буквально в несколько минут меняли их на ремонтируемых автомобильных шасси «катюш».

Готовясь к зиме, работники ТЭЦ ремонтировали и утепляли здание и трубопроводы, собирали остатки мазута в отдельные емкости на бывшем нефтеперегонном заводе «Грознефть».

От коллектива ТЭЦ требовалось немало труда, чтобы сохранить в порядке единственную паровую турбину, генератор мощностью 1600 кВт и два паровых котла. Надо было во чтобы то ни стало возобновить химическую очистку воды для котлов. И тут снова пришла на выручку русская смекалка: на нефтебазе оказался целый склад пищевой соды, которая применялась для зарядки пенно-пожаротушительных аппаратов. Старший дежурный инженер ТЭЦ Константин Бровко предложил на железных жаровнях прокаливать питьевую соду, и мы получили кальцинированную соду, то есть такую соду, которая и нужна для химочистки ТЭЦ. Таким образом, и этот вопрос был решен.

С наступлением холодов увеличилась нагрузка на ТЭЦ. Требовалось больше пара не только на турбину, но и для обогрева. И тут мы обнаружили, что лючки водогрейных труб паровых котлов начали течь. Нужны были паранитовые прокладки заводского изготовления. Таких прокладок только на один котел требовалось около 800 штук.

По всей котельной и территории ТЭЦ собирали старые прокладки, обрезали, размачивали, пригоняли, вырезали вручную новые, но они мало помогали. Котлы парили, вода уже струилась из люков и заливала топку.         Продолжать топку котла становилось с каждым часом все труднее. Создалась угроза остановки ТЭЦ.

Выход нашел токарь Иван Дмитриевич Спирин. Он предложил паранитовые прокладки на котел заменить свинцовыми. Он изготовил форму, отлил свинцовую болванку и на своем токарном станке, применив специальные приспособления, выточил точь в точь заводскую прокладку, только не паранитовую, а свинцовую.

Установили, испытали, и результаты оказались положительные. Свинцовые прокладки Спирина не допустили остановку ТЭЦ в зимний период. Свинцовые прокладки на паровых котлах служили до 1946 года, то есть около четырех лет.

Зима 1942—1943 годов для побережья Черного моря была необычно холодной. Морозы, ветры, залежавшийся оледеневший снег — все это присуще затянувшейся зиме. По заданию городского комитета обороны потребовалось в кратчайший срок изготовить 300 штук железных печек для фронта, так нужных для наших защитников Родины.

Нужно было изыскать кровельное железо, и весь коллектив коммунальных работников включился в эту работу. С разрушенных домов снимали железо, искали другой кровельный материал, перекрывали железные крыши существующих домов и вместо 300 штук печей с трубами ТЭЦ изготовил 480 штук.

Заведующая складом Вера Кондратьевна Скрябина организовала среди женщин пошивку рукавиц, сбор теплых вещей бойцам-фронтовикам. Несколько сот вещей было передано в помощь фронту от работников коммунального хозяйства города Туапсе.

Суровая зима 1943 года требовала и соответствующих условий для работы ТЭЦ. Близость фронта, частые воздушные тревоги и бомбёжки вражеских самолетов дополняли всю сложность, при которой опытным работникам ТЭЦ приходилось нести свои вахты. В тяжелых зимних условиях проходила работа насосной станции, питающей город питьевой водой и технической — ТЭЦ. Разрушенные прямым попаданием авиабомб крыши зданий главного корпуса и компрессорной восстановлены не были. Все насосы оставались, таким образом, под открытым небом.

Коллектив насосной станции делал все возможное, чтобы сохранить работоспособность насосов. Каждый отдельный агрегат накрыли деревянным дощатым колпаком, в котором было окошко для наблюдения за приборами и плотно закрывающаяся дверца. При работе электродвигатель выделял тепло, обогревал помещение колпака, и водяной насос работал безукоризненно. За всю зиму не было ни одного случая замерзания трубопровода.

Очень трудным участком на насосной было компрессорное отделение с водозаборными резервуарами. Небывало сильные морозы образовывали лед

в резервуарах, его нужно было разбивать и удалять, чтобы не запрудить галерею, подводящую воду к насосам. Эта трудоемкая работа изнуряла вахтенный персонал, но все понимали, что на фронте тяжелее и работали не жалуясь. Вода городу подавалась без перерыва. Она была нужна военным кораблям, транспортным судам, воинским частям. В Туапсе, пережившем колоссальные разрушения от вражеских бомбежек, основные объекты не имели перерыва в подаче электроэнергии и воды.

27 декабря в городском комитете обороны мне поручили собрать необходимый электроматериал: провода, электролампочки для елки, которая будет устроена перед главным входом в клубе нефтяников на Грознефти для встречи нового 1943 года.

31 декабря в саду перед клубом нефтяников к вечеру была установлена красивая, огромная, настоящая елка. Наши электромонтеры очень старательно с лестницы подвешивали гирлянды разноцветно окрашенных ламп.

Новогодняя ночь была темная, резкий морозный ветер резал лицо, когда мы на автомашине подъехали к клубу. Предъявив специальный пропуск, мы вошли в клуб.

От непривычно яркого электрического света в зрительном зале как-то стало тепло и уютно. Большинство присутствующих были бойцы Красной Армии в шинелях, с автоматами на плечах и подвешенными гранатами на поясе. Они прямо с передовой приехали сюда на новогодний праздник.

Раздался звонок и на сцену вышли члены президиума, среди которых были командующий Черноморским флотом вице-адмирал Ф. С. Октябрьский, командующий Черноморской группой войск генерал-лейтенант И. Е. Петров, а также Шпак, Власенко и другие партийные и советские руководители города Туапсе.

Новогодний доклад был небольшим, но в нем было сказано ясно: врагу в Туапсе не пройти. После доклада слово брали бойцы и командиры. Они заверили присутствующих, что не отдадут врагу больше ни единого метра нашей священной земли, враг будет уничтожен и изгнан. Запомнилось, как кто-то из них сказал: «Мы полчаса назад как с передовой, вот наши автоматы, из их дул еще тянет запахом дыма и пороха».

После окончания художественной части, в которой, в основном, также выступили бойцы, мы поспешили во двор. И сразу темнота ночи напомнила всем, что еще идет война.

Все присутствующие остановились в саду, где в темноте чуть-чуть виднелось пирамидальное дерево, а когда куранты Спасской башни ударили полночь, перед нами вспыхнула красавица елка, сияющая разноцветными электри­ческими огнями.

Эта неожиданность мгновенно вызвала гром рукоплесканий и громкое «Ура!». Все поздравляли друг друга с Новым годом, с победой.

Но это счастье длилось только пять минут и снова стало темно, даже еще как-то темнее. А вдали, со стороны линии фронта, доносились глухие орудийные разрывы. Там шла война!

Пришел февраль 1943 года. Стремительное наступление наших войск под Сталинградом, а потом и окружение там немецких войск, резко сказалось и на нашем участке фронта. Враг начал откатываться на Кубань. Наши части перешли в наступление, радости не было конца. Мы поздравляли друг друга.

В Туапсе начали возвращаться эвакуированные жители. В городе стало многолюдней, однако завалы на улицах мешали проезду транспорта и проходу пешеходов. Комитет обороны города принял решение приступить к очистке города от завалов.

Горожане дружно включились в работу. Ответственным за проведение работ по приведению центральной части города в порядок был назначен директор горзеленстроя Нужных, инвалид гражданской войны, коммунист. Он начал энергично и организованно приводить в порядок почти до основания разрушенный Туапсе.

Весна 1943 года наступила как-то быстро. Уже в начале марта в лесу все зазеленело и на склонах безлесных гор, а особенно на Варваринке, буквально за неделю выросла сочная и очень зеленая, с особым лакированным блеском, трава. Сразу потянуло теплым воздухом, и солнечные дни вселили хорошее, веселое, такое победоносное настроение. Но с приходом вечера холодало, в городе становилось темно, а развалины зданий напоминали о ещё идущей войне.

На заседании Туапсинского городского Совета депутатов трудящихся в марте 1943 года председатель горисполкома Д. А. Шпак призвал коммунальных работников в связи с переходом в наступление наших войск, обеспечивающих победу, и возвращением эвакуированного населения в город, работать еще лучше, приступить к восстановлению коммунальных предприятий и в целом к восстановлению города. Поставленная задача о восстановлении комму­нальных предприятий была трудной и очень сложной.

Ввиду того, что копаться в местах воронок авиабомб до разрешения МПВО было опасно, мы направили свое внимание на исправление сооружений и агрегатов непосредственно на ТЭЦ и главной водокачке. Сразу же приступили к ремонту вспомогательного оборудования, котлов и химической очистке.

Нагрузка на ТЭЦ начала увеличиваться почти с каждым днем. Требовалось принимать меры к изысканию топлива, мазута для котлов. Завезти его откуда-то не представлялось возможности.

Посоветовавшись с коллективом работников ТЭЦ, решили обойти тер­риторию эвакуированного нефтеперерабатывающего завода «Грознефть», разыскать и просмотреть все канавы, колодцы и уцелевшие емкости, а также подземные коллекторы и трубопроводы. Так и сделали. Бригада под руководством Г. Жукова приступила к заготовке топлива. Бочками, ведрами, черпаками добывался мазут. Борьба за топливо стала первоочередной задачей, и в течение весны и лета мазут накапливался в емкостях ТЭЦ, соответственно подогревался, отстаивался, доводился до требуемой кондиции для хранения. Таким образом было заготовлено жидкого топлива больше чем на полгода работы ТЭЦ.

Город постепенно возвращался к жизни. Эвакуированных с каждым днем прибывало все больше и больше. Приступили к работе городские предприятия.

Пришло время и для работников электроподстанции покинуть свое «уютное место» — водосточный подземный коллектор. Начальник электроподстанции Г. С. Савченко как-то в разговоре со мной сказал: «Мы, Григорий Дмитриевич, уже привыкли в коллекторе буквально как на корабле, вход через люк, опускаешься как в кубрик, внизу шумит вода, электрический свет есть и тепло».

Да, «корабль» пришлось оставить и приступить к ремонту поврежденного здания электроподстанции.

Известно, что в электросетях все электромонтеры. Строителей, каменщиков, штукатуров нет. Но все строительные работы от разборки, кладки кирпичных стен до штукатурки и побелки все делали электрики. Каменщиками стали Савченко, Кисилевский, Пантелеев, Гайворонский; Степанов и Ганенко оказались хорошими штукатурами. Вспомнили мы и о дорогой нашей, павшей здесь, у стен электроподстанции, Рае Пантелеевой, фотография которой хранилась все это время на подстанции.

Электроподстанция стала первым восстановленным зданием в центральной части города. От неё потянулись первые воздушные линии электропровода к помещениям, которым требовалась электроэнергия.

Поставленная перед работниками горэлектросети задача восстанавливать трансформаторные киоски, электрические кабели и воздушные электросети была трудной и крайне сложной.

Она была трудной потому, что требование электроэнергии возникало стихийно то в одном, то в другом конце города в связи с восстановлением того или другого предприятия, а сложной потому, что электричество требовало обязательного соблюдения правил (технических условий, техники безопасности и противопожарных мер), соблюдать которые в тех условиях было крайне затруднительно.

Вопрос о восстановлении городских электросетей и водопровода неод­нократно рассматривался и на заседании городского Совета депутатов трудящихся и в партийных органах. Восстановление электросетей решено было начать с центральных улиц и крупных предприятий.

Вся воздушная электросеть города была выведена из строя. Столбы были сняты на устройство оборонительных сооружений или уничтожены при бомбежке. Электромонтеры и бойцы штаба МПВО, когда имелась возможность, собирали и сохраняли голые электрические провода. Уцелели лишь главные подземные электрокабели со многими «залеченными» разрывами между ТЭЦ и городской электроподстанцией и кабель, идущий в туапсинский порт. Остальной электрокабель, а его было свыше 20, связывающий электро­подстанцию с трансформаторами всего города, оказался выведен из строя, и состояние его было неизвестно.

Требовалась большая и кропотливая работа в изыскании электроматериалов и возможности их применения, и только большой практический опыт туапсинских электриков помогал им в повседневной работе при решении тех или иных задач.

Замечательных успехов добился электромонтер-высоковольтник Николай Кисилевский при восстановлении электрокабелей высокого напряжения. При отсутствии кабельной массы он применял дорожный асфальт, причем рецепт приготовления устанавливал сам.

Энергично и с большим мастерством выполнял свою работу по восста­новлению трансформаторных киосков и воздушных низковольтных электросетей старший электромонтер Гайворонский.

Руководители бригад Савченко, Кисилевский, Гайворонский и Пантелеев на своих плечах вынесли всё бремя тяжести войны и восстановительного периода на городских электросетях, не допустив ни одного случая аварии или каких-либо тяжелых ошибок.

Нелегким делом оказалась и работа по восстановлению городского водопровода. Городской водонапорный резервуар, поврежденный прямым попаданием немецкой авиабомбы, был исправлен в самый кратчайший срок, но вот восстановление разрушенного фугасной тысячекилограммовой авиабомбой магистрального чугунного трубопровода по улице Ленских рабочих оказалось делом весьма сложным.

Однако время не ждет. Получив разрешение от штаба МПВО, небольшой коллектив слесарей (Быканов, Арутюнов, Макаров и другие) дружно приступил к работе. Требовалось засыпать послойно и плотно утрамбовать воронку глубиной 10 метров, снять на протяжении 40 метров от воронки с каждого конца чугунные трубы и заменить их новыми. Однако встал вопрос – – где взять эти трубы. Такие трубы нашлись на территории эвакуированного завода «Грознефть». После этого необходимо было их откопать, приварить железные фланцы, доставить на место и уложить на протяжении 200 метров. Работа тяжелейшая.

Но вот трубы, наконец, уложены, промыты, и стрелка городского манометра, лежавшая, как шутливо называли слесари-водопроводчики «на боку», почти год, проснулась и поползла к цифре шесть. Это означало, что в водопроводной сети давление 6 атмосфер.

Требовалось принять срочные меры и к восстановлению смотровых колодцев, ремонту сетевых задвижек и чугунных люков. Водопроводные колодцы городских сетей располагались по краю уличного шоссе, и при прохождении тяжелого военного транспорта (тракторов, тягачей и танков) почти все люки были сломаны. По инициативе слесарей Арутюнова и Быканова часть чугунных люков быстро реконструировали на заклепках. Для большинства колодцев люки, однако, пришлось делать заново. Из кусков листового железа, снятого с поврежденных при бомбардировках железнодорожных цистерн, молотком и зубилом вырубались новые крышки люков, заключались в рамку из углового железа и укладывались на смотровой колодец. На больших колодцах люкам придавалась дополнительная жесткость. Люки «образца туапсинского водопровода» довольно долгое время служили и после войны. Арам Арутюнов оказался, ко всему прочему, очень хорошим каменщиком. Он дома нашел кельму-лопатку, надел фартук и приступил к кладке смотровых кирпичных водопроводных колодцев.

Так от колодца к колодцу, с одной улицы на другую продвигались слесари-водопроводчики, проверяя, ремонтируя, замеряя и восстанавливая городскую водопроводную сеть.

Особенно сильно оказался поврежден участок магистрального водопро­водного трубопровода, проходящего по территории Туапсинского морского порта, снабжающего водой порт и район Паука. Здесь, бывало, неделями рыли грунт и не находили даже куска трубы, так все было «вспахано» авиабомбами.

В городе развернулись работы по восстановлению зданий и сооружений, при дефиците рабочей силы к строительным работам начали привлекать военнопленных. По правде говоря, работали они плохо, но людей не хватало, и их все же использовали в основном на земляных работах и на восстановлении водопровода.

Быстро пролетело лето. Незаметно подошла осень. Два года единственная турбина ТЭЦ, производящая три тысячи оборотов в одну минуту, не останавливалась ни на один час, а все время находилась в действии. А так нужно было остановить ее, просмотреть, подтянуть, дать ей профилактику, но обстановка в тот период не позволяла это сделать, и турбина, а с ней и генератор работали без устали, как будто понимали так, как это понимал человек — надо терпеть, сейчас не до остановок.

Мы, коммунальщики, называли ТЭЦ сердцем города. Все сердца ком­мунальщиков бились в унисон с сердцем города – ТЭЦ. Остановись оно, не дай электротока и света городу, это станет настоящей катастрофой!

Коллектив ТЭЦ, учитывая двухлетнюю работу турбины и генератора без остановки, а также и рост предстоящей нагрузки, серьезно начал готовиться к предстоящей остановке турбины.

Старший инженер Бровко, механик Сидоренко, электросварщик Яблонский и многие другие, свыше десятка лет работающие на ТЭЦ, прекрасно знали, как именно надо вести подготовку к проведению остановки турбины для производства ремонта. Но здесь необходимо было готовить остановку ТЭЦ в совершенно других условиях. Предполагалось остановить турбину с гене­ратором и потушить паровые котлы, а это означало прекратить подачу электроэнергии городу, всем предприятиям и одновременно прекратить подачу воды. Остановить всю эту сложнейшую систему, работающую в строгой зависимости между собой (электроэнергия, вода и пар), а потом вновь запустить при отсутствии вспомогательных агрегатов и электроэнергии, было делом огромной трудности. Невозможно даже представить себе, как можно было производить ремонт, не имея электричества.

Утвержденным графиком была предусмотрена остановка ТЭЦ на 9 суток. Ответственным за производство работ по ремонту турбинного цеха был назначен старший инженер К. И. Бровко, а за котельный цех механик Сидоренко.

Коллективы городских электросетей, водосетей и главной водокачки также по составленным графикам обязаны были произвести осмотры, профилактику, а где требовалось и ремонт.

День 2 сентября 1943 года остался памятным для работников ТЭЦ. В 8 часов утра перестало биться сердце ТЭЦ. Беспрерывный шум днем и ночью, и особое пение турбины, привычное всем работникам ТЭЦ, прекратилось.

На ТЭЦ на своем неизменном пикапе приехал Дмитрий Шпак и мы вместе прошли в турбинный цех. Возле турбины, генератора и на пульте молча трудились около десятка человек. В цехе было тихо, слышны были лишь отрывистые слова указаний старшего инженера. В цехе категорически запрещалось громко разговаривать…

Надо сказать, что на ТЭЦ нефтеперерабатывающего завода «Грознефть» в основном было установлено немецкое оборудование. Паровые котлы и турбина фирмы «АЭГ», электрооборудование фирмы «Сименс-Гальске» и «Сименс -Штуккерт»; электрогенератор, правда, наш, отечественный, ленинградского завода «Электросила». Само собой разумелось, что в случае износа какой-либо детали ввиду отсутствия новой фирменной замена последней была делом сложным, однако нас это не страшило.

Графиком работ на турбине предполагалось снятие верхней части корпуса турбины, поднятие ротора турбины для проверки шеек вала и коренных подшипников. Прежде всего нас особенно беспокоило состояние рабочих лопаток ротора. Вот кран-балка осторожно оторвала верхнюю часть корпуса турбины, плавно поднимая вверх, и там, гремя цепями, отвела в глубь цеха. Бровко подходит к ротору и через увеличительное стекло определяет степень износа рабочих лопаток. С огромным напряжением мы наблюдали за работой Бровко и ждали его слова о состоянии лопаток. На первый взгляд казалось, что лопатки изрядно износились, но осмотр показал, что лишь около 30% из них требуют полной замены, в то время как остальные могут обойтись подточкой. Между тем по графику мы предполагали полную смену лопаток. Эта радостная весть в один миг облетела всю ТЭЦ.

Не спеша зачаливается ротор турбины, тали плавно снимают его с гнезд подшипников и еще осторожнее опускают на специально устроенный рабочий

стол, на котором бригада слесарей будет снимать старые и устанавливать новые лопатки. Эта самая кропотливая, тонкая и высококвалифицированная работа.

Бригада слесарей под руководством Ивана Дмитриевича Спирина, работающая на смене рабочих лопаток ротора турбины, действовала исключительно внимательно, но прошло три дня, положенных по графику, а ротор все еще не был готов. Оказалось, не так просто было произвести центровку ротора в столь примитивных условиях. Естественно, снятие старых лопаток и установка новых, увеличенных в своем весе, оказывало огромное влияние на правильное вращение при трехтысячных оборотах в минуту. Эта сложная деталь требовала абсолютно точной подгонки. Ротор проверен и готов к установке в корпусе турбины. Приготовленная суриковая мастика аккуратно укладывается по периметру соединения, кран-балка медленно опускает съемную верхнюю часть корпуса; перед тем, когда уже установлены направляющие штанги, корпус может быть опущен.

Бровко дает команду: «Всем отойти от турбины». Проверив наличие инструмента и ещё раз осмотрев внутренность турбины, скомандовал: «Майна!», и корпус плавно сполз по направляющим штангам на свое место. Быстро прихватив болтами корпус, бригада переключилась на работу на генераторе.

После осмотра электрики Пономарев и Трофимов сообщили, что ротор из генератора извлекать не следует, так как зазор в рабочем положении между ротором и статором отвечает нормам. Решено было произвести воздушную продувку от пыли статора и ротора. Принимаясь за такую большую и ответственную работу, коллектив ТЭЦ взял обязательство закончить работу по ремонту не за девять суток, как было предусмотрено графиком, а за восемь.

Инициатором этого смелого предложения выступил Иван Дмитриевич Спирин. Все единодушно поддержали его. Шли пятые сутки работы по ремонту ТЭЦ. Во всем городе не было электричества, вода в городе была через день по одному часу. Она подавалась из городского водонапорного резервуара. Городской резервуар заранее заполнили водой с целью создания специального запаса.

Нас при составлении графика в основном очень волновало состояние турбины и генератора, поскольку эти основные агрегаты были единственные. Что же касается котлового хозяйства, то котлов имелось два. Даже один котел вполне обеспечивал турбину паром, но в зимний период ему приходилось работать с перегрузкой. На химочистке воды тоже было две установки, но в период остановки выяснилось очень серьезное и крайне неприятное положение. Как сообщил механик Сидоренко, воздухоподогреватели примерно на 50 % вышли из строя и требуют полной замены, а химическая очистка недостаточно снижает жесткость воды.

Поскольку в турбинном цехе работа подошла почти к концу, всех людей перебросили в котельный цех. Здесь пришлось организовать круглосуточную работу по снятию пришедших в негодность воздухоподогревателей и использовать демонтированные, но не вывезенные в эвакуацию бывшие котлы № 3 и 4. Электрический свет подвели из аккумуляторной, временно протянув провода и установив четыре небольших лампочки. Демонтаж и монтаж воздухоподогревателей производился с помощью 3-тонных ручных талей. Механик Сидоренко и электросварщик Яблонский (теперь он работал такелажником), кочегар Москаев, котлочисты Сивачев, Лебедев организовали правильный ход монтажа и к утру шестого дня монтаж установки воздухо­подогревателей котла № 2 был завершен.

Коллектив электросети закончил проверку оборудования электроподстанции в трехдневный срок.

На пуск электростанции прибыли работники горкома партии и председатель горисполкома Д. А. Шпак. Показавшийся из трубы ТЭЦ дым возвестил жителей всего города, что электроэнергия и вода скоро появятся в их домах.

Находясь в турбинном цехе, мы с огромным напряжением следили за всеми действиями обслуживающего персонала.

Вот уже шум пара прорвался по трубопроводу к маслонасосу. Немного времени — и подается команда включить масляный насос, на коренных подшипниках запрыгали струи масла, манометры стрелками стали показывать нормальное давление. Обслуживающий персонал замер на своих местах, и лишь Бровко уверенно и сосредоточенно прослушивает нужные места подшипников.

Подается команда сделать первый толчок ротору турбины. Механик Сидоренко небольшим движением руки повернул штурвал и тут же резко возвратил обратно. Толчок дан. Ротор турбины получил первые холостые обороты. Бровко, все монтажники, Дмитрий Акимович и я прильнули каждый своим ухом к телу турбины. Последовал второй толчок, потом третий. Обороты ротора по прибору уже показывали 500. Все шло исключительно нормально. Еще прошло некоторое время и Бровко дает знак набрать обороты ротору до его предела – – 3000 обор./мин. Мы поздравили друг друга с победой, радуясь успешному выполнению ремонта.

Постепенно производилась нагрузка на генератор, была включена главная водокачка. Перед включением предварительно проверялся главный кабель, идущий в город, а с наступлением темноты электрический ток был дан и городской электроподстанции.

Никто из рабочих, да и из прибывших на ТЭЦ официальных лиц, не уходил домой, все были взволнованы и лишь за полночь, когда прошел пик нагрузки, все, за исключением вахтового персонала, разошлись по домам.

Так закончилась подготовка для работы в осенне-зимний период основных коммунальных предприятий, от которых зависела работа всех предприятий и жизнь самого города.

После восстановления своих подземных коммуникаций и резервуаров был поставлен вопрос о заготовке мазута для ТЭЦ из ёмкостей нефтебазы. Топлива оказалось вполне достаточно для работы на продолжительное время.

Правда угрожаемое положение создалось с химической очисткой воды. Закончились все запасы кальцинированной соды. Что делать? Где доставать химикаты?

Ни Краснодар, ни Новороссийск и другие города Кубани тепло-, электроцентралями не располагали, а работать на воде с большой жесткостью значило заведомо губить котлы.

Было принято много мер, но вопрос оставался нерешенным, и совершенно случайно в одной из бесед с учителем физики я узнал, что очень много щелочи имеет зола стеблей подсолнечника. Но подсолнечника в Туапсе нет. Он на Кубани, а выехать на Кубань по железной дороге невозможно, так как железнодорожные тоннели не очищены от завалов. Автотранспортом ТЭЦ не располагала. Требовалось изыскать хотя бы одну автомашину, выехать на Кубань и привезти золы. На выручку пришел боец МПВО шофер Анатолий

Жигалкин. Он предложил из разбитых автомашин на базе механических мастерских ТЭЦ заново собрать автомашину. Срочно были приняты необходимые меры, и через месяц во дворе ТЭЦ Жигалкин уже опробовал свой вновь собранный и свежевыкрашенный ЗИС-5 ( Наряду с полуторкой ГАЗ-АА трехтонка ЗИС-5 была самым массовым отечественным грузовым автомобилем 1930 — 1940 гг. Машины ЗИС-5, как и полуторки, отличались неприхотливостью к топливу и обслуживанию), а еще через 8—10 дней этот ЗИС-5 тяжело груженный подсолнечной золой выгрузился у стен ТЭЦ напротив окон химочистки. Начались поиски рецептуры, и химики ТЭЦ быстро освоили новый химикат, доселе никогда не применявшийся для понижения жесткости воды в котлах.

Конечно, это было связано с большими дополнительными работами, со всякими подготовительными решениями, прежде чем достигнуть нужного положительного результата. Но основной вопрос до минимума снизить жесткость воды в основном был временно решен. Анатолий Жигалкин почти полтора года возил золу подсолнечника для ТЭЦ с Кубани.

Трудно было и с общественным питанием. Столовая на ТЭЦ имела очень ограниченный выбор блюд: суп, каша кукурузная, перловая — вот, собственно, и все. Овощи и фрукты, посаженные на индивидуальных огородах на территории бывшего нефтеперегонного завода, а также в санитарной зоне водозаборных колодцев главной водокачки, из-за отсутствия полива дали очень низкий урожай.

Решением коллектива коммунальных работников была организована бригада по сбору каштанов, а также сбору и сушке дикой груши. Эту довольно сложную и трудоемкую работу взяла на себя Вера Кондратьевна Скрябина, заведующая складом городского водопровода.

На отведенном в лесу участке были построены примитивные сушилки и шалаш для рабочих. За один месяц заготовили сухофруктов и каштанов около 11 тонн. Наша столовая сразу стала «богатой»: появился компот, сладкие и очень вкусные пирожки из каштановой муки.

Нагрузка на генератор с каждым днем увеличивалась, так как на желез­нодорожном узле, в морском порту, на механическом судоремонтном заводе и других предприятиях города увеличивалось число станков и оборудования. Настало время серьезно подумать об увеличении мощности ТЭЦ.

По словам прибывавших из эвакуации семей работников ТЭЦ стало известно, что эвакуированный генератор такого же типа, как и действующий, есть в городе Красноводске. Срочно туда был направлен работник ТЭЦ Трофимов и с большими трудностями генератор был перевезен из Красно-водска через Каспийское море в Баку, а потом в Туапсе.

Долго пришлось разыскивать турбину, и Министерство нефтяной промышленности оказало нам помощь. Как-то утром прихожу на ТЭЦ и вижу: рабочие с двух железнодорожных платформ выгружают какое-то оборудование. Подхожу, и радость охватила сразу, это оказались отдельные части долгож­данной турбины, прибывшей из Барнаула.

Последующий осмотр однако показал, что прибывшие части и отдельные узлы агрегатов имели большие повреждения. В плохом состоянии оказался генератор. Продолжительное время находясь под влиянием атмосферных осадков в поломанной при перегрузках таре, изоляция и провода катушек пришли в негодность. Подумали, прикинули варианты и все же приступили своими силами к монтажу второй турбины.

Прошло уже больше года, как фронт ушел от города. Почти полностью возвратилось из эвакуации население города, много было сделано по восстановлению зданий и жилищ. Туапсе постепенно залечивал раны войны. Работы у всех было так много, что дня не хватало. Надо было строить, добывать материал.

Восстановление зданий, сооружений и оборудования, так варварски разрушенных и изуродованных жестоким врагом, было весьма трудным делом. Городские учреждения размещались, в лучшем случае, в полуразрушенных зданиях.

Основные трудности создавались из-за отсутствия леса, гвоздей, стекла, цемента, краски и кровельных материалов. Особенно плохо было без стекла. Ни в одном доме не осталось окон со стеклами. Приходилось из очень мелких кусочков стекла производить буквально «мозаичный» набор, чтобы в нужном месте, напротив требуемого прибора осветить дневным светом рабочее место.

А как, например, соединить несколько досок или изготовить нужный настил без гвоздей? Дело требовало, а возможности отсутствовали. Находили куски проволоки и делали гвозди, а порой употребляли деревянные гвозди-нагеля. Много всяких новшеств приходилось применять и в обустройстве крыш. Кровельным материалом порой служило все, вплоть до глины, плетня из веток и листьев.

Электросетям требовались столбы-опоры, провода, изоляторы, а водопроводу трубы. Но с трубами было как-то легче. С разрешения местных властей использовались трубы, отрытые на территории нефтеперегонного завода, и водопроводная сеть, можно сказать, быстро восстанавливалась и расширялась с учетом развития и строительства в новых кварталах.

Взятые социалистические обязательства работниками коммунальных предприятий перевыполнялись. Электросети, водопроводные сети работали бесперебойно и без аварий. Коллективы пополнились новыми рабочими и инженерно-техническими работниками.

К Первому мая 1945 года турбинисты и электрики ТЭЦ оказали Сочинскому горисполкому помощь в установке и пуске в эксплуатацию энергопоезда, состоящего из трех железнодорожных платформ: котла, турбины и градирни мощностью 3 тыс. кВт., чем резко улучшили положение с электроэнергией в Сочи, так нужной для санаториев, в которых восстанавливали свое здоровье фронтовики.

Наконец наступил незабываемый день — 9 мая 1945 года, день Победы над врагом. В этот чудесный солнечный майский день все жители города Туапсе высыпали на улицы и великой народной радости не было предела. Крепкие рукопожатия, объятия и поцелуи, поздравления и слезы радости на улыбающихся лицах. Ликование длилось целый день и возобновилось с новой силой, когда с наступлением темноты во всех домах и центральных улицах города засиял яркий электрический свет.

Народным страданиям пришел конец. Враг был разбит. Свободно вздохнув, народ приступил к мирному созидательному труду.

…Прошло много лет. Исчезли следы войны. Ещё красивее и величественнее стал город Туапсе. В коммунальные предприятия пришли новые люди. Но память о героических делах военных лет бывших защитников города Туапсе живет и вечно будет жить в сердцах наших людей.

[an error occurred while processing the directive]